301 слово. Простите за ошипки и то, что я написала.
Капли скользят по волосам, лицу, срываются с кончика носа и неприятно лезут за воротник. С ресниц срывается неприятная соленая вода. Кто сказал, что она не умеет плакать? Небо нависает, давит облаками и черно-синем цветом разъедает мир вокруг. Микаса натягивает шарф до глаз и смаргивает капли своей печали. Шарф пахнет привычно, теплом, и еще чем-то далеким и таким светлым что сердце, кажется, пропустило удар, защемило от воспоминаний. Глаза у Микасы - грозовое небо, неспокойное, мучительно красивое. Волосы - воронье крыло, черная земля. Кто же знал, что Эрену больше нравится цвет океана и пшеница в полях, которая прорастает из этой черной земли. Микаса стоит под дождем, не знает, куда себя деть, куда пойти. Боль, обида, разъедают изнутри, тянут вниз, скребутся пытаясь найти выход. Ревность жжется, сжимает сердце в цепких ручонках, скручивает в тугой узел. Кто сказал, что ей чужды эти чувства? Она девушка, она любит. Любит до исступления, до почти слепого обожания, до потемнения в глазах любит Эрена. А он ее нет. И ей горько, она может убить хоть сотню гигантов, но эту любовь, что проросла в ней, пустила корни она убить не в состоянии. Да и никогда этого не сделает. Микаса завидует. Это она достойна любви Эрена. Та, кто все это время защищала его, та, что готова отдать за него жизнь. Разве не она достойная? Зависть и ревность в ее голове делают крутой коктейль из ненужных мыслей. Убить, уничтожить, раздавить преграду. Вырвать, выцарапать Армину его голубые глаза, втоптать в землю, скормить титану. Злость быстро проходит, испаряется, как паровое облачко на морозе. Кто-то трогает Микасу за плечо, она оборачивается. Эрен смотрит на нее и что-то говорит, Микаса его не слышит, только тихо спрашивает: - Почему он, а не я. Эрен молчит, а Микаса видит в его глазах всплески океана и нет там места для грозового неба. Больше Микаса у Эрена этого не спрашивает.
Капли скользят по волосам, лицу, срываются с кончика носа и неприятно лезут за воротник. С ресниц срывается неприятная соленая вода. Кто сказал, что она не умеет плакать? Небо нависает, давит облаками и черно-синем цветом разъедает мир вокруг.
Микаса натягивает шарф до глаз и смаргивает капли своей печали. Шарф пахнет привычно, теплом, и еще чем-то далеким и таким светлым что сердце, кажется, пропустило удар, защемило от воспоминаний.
Глаза у Микасы - грозовое небо, неспокойное, мучительно красивое. Волосы - воронье крыло, черная земля. Кто же знал, что Эрену больше нравится цвет океана и пшеница в полях, которая прорастает из этой черной земли. Микаса стоит под дождем, не знает, куда себя деть, куда пойти.
Боль, обида, разъедают изнутри, тянут вниз, скребутся пытаясь найти выход. Ревность жжется, сжимает сердце в цепких ручонках, скручивает в тугой узел. Кто сказал, что ей чужды эти чувства? Она девушка, она любит. Любит до исступления, до почти слепого обожания, до потемнения в глазах любит Эрена. А он ее нет.
И ей горько, она может убить хоть сотню гигантов, но эту любовь, что проросла в ней, пустила корни она убить не в состоянии. Да и никогда этого не сделает. Микаса завидует. Это она достойна любви Эрена. Та, кто все это время защищала его, та, что готова отдать за него жизнь. Разве не она достойная? Зависть и ревность в ее голове делают крутой коктейль из ненужных мыслей. Убить, уничтожить, раздавить преграду. Вырвать, выцарапать Армину его голубые глаза, втоптать в землю, скормить титану. Злость быстро проходит, испаряется, как паровое облачко на морозе.
Кто-то трогает Микасу за плечо, она оборачивается. Эрен смотрит на нее и что-то говорит, Микаса его не слышит, только тихо спрашивает:
- Почему он, а не я.
Эрен молчит, а Микаса видит в его глазах всплески океана и нет там места для грозового неба.
Больше Микаса у Эрена этого не спрашивает.
не з.