В клубах дыма можно раствориться, забыться, исчезнуть. Так они говорили. Ривай обнажен и расслаблен, он чувствует перемещения холодного воздуха вокруг, он чувствует, как клубы серого дыма вгрызаются в эту прозрачную пелену, завязываясь узлами между переплетениями темного пространства. Снаружи и внутри – черная пустота, снаружи и внутри – удушливая полость, бессильно раскрывающаяся в поисках эфемерных наполнителей. Ривай почти готов поверить, что у каждого человека есть душа, и что его душа – клубы дыма, вгрызающиеся в холодный воздух над головой. Ривай обнажен и расслаблен, он чувствует прикосновение шершавых пальцев к бедру, он чувствует горький запах дыма, стекающий на лицо медленным ленивым водопадом. Ривай протягивает руку, обхватывая пальцами цилиндр раскуренной сигареты, и прижимает ее к своим губам – клубы дыма расползаются по черной пустоте внутри и снаружи, наполняют удушливую полость эфемерными внутренностями, заставляя давиться и кашлять, выплевывать серую душу обратно. Ирвин сжимает ладонями его острые колени и разводит худые ноги в стороны – гладит пальцами вниз до бедер, скользит на их внутреннюю сторону, царапая неаккуратными прикосновениями, и Ривая вжимает огонек сигареты в его запястье. Ирвин кривит рот, шипит сквозь зубы и крепко сжимает тощие бедра в пальцах, вызывая невольную дрожь. Ривай кашляет своей душой и тянет руки вверх, жмется ртом к побелевшим губам – потому что они пропитаны клубами дыма, потому что весь Ирвин – словно эфемерный наполнитель, словно та душа, запутавшаяся в переплетениях холодного воздуха. Сигарета рассыпается пеплом на ледяном полу, и Ривай рассыпается на шипение нервных окончаний вместе с ней. В клубах дыма можно раствориться, забыться, исчезнуть – точно так же, как можно раствориться, забыться, исчезнуть в объятиях друг друга. Так они делали.
В клубах дыма можно раствориться, забыться, исчезнуть. Так они говорили.
Ривай обнажен и расслаблен, он чувствует перемещения холодного воздуха вокруг, он чувствует, как клубы серого дыма вгрызаются в эту прозрачную пелену, завязываясь узлами между переплетениями темного пространства. Снаружи и внутри – черная пустота, снаружи и внутри – удушливая полость, бессильно раскрывающаяся в поисках эфемерных наполнителей.
Ривай почти готов поверить, что у каждого человека есть душа, и что его душа – клубы дыма, вгрызающиеся в холодный воздух над головой.
Ривай обнажен и расслаблен, он чувствует прикосновение шершавых пальцев к бедру, он чувствует горький запах дыма, стекающий на лицо медленным ленивым водопадом. Ривай протягивает руку, обхватывая пальцами цилиндр раскуренной сигареты, и прижимает ее к своим губам – клубы дыма расползаются по черной пустоте внутри и снаружи, наполняют удушливую полость эфемерными внутренностями, заставляя давиться и кашлять, выплевывать серую душу обратно.
Ирвин сжимает ладонями его острые колени и разводит худые ноги в стороны – гладит пальцами вниз до бедер, скользит на их внутреннюю сторону, царапая неаккуратными прикосновениями, и Ривая вжимает огонек сигареты в его запястье. Ирвин кривит рот, шипит сквозь зубы и крепко сжимает тощие бедра в пальцах, вызывая невольную дрожь. Ривай кашляет своей душой и тянет руки вверх, жмется ртом к побелевшим губам – потому что они пропитаны клубами дыма, потому что весь Ирвин – словно эфемерный наполнитель, словно та душа, запутавшаяся в переплетениях холодного воздуха.
Сигарета рассыпается пеплом на ледяном полу, и Ривай рассыпается на шипение нервных окончаний вместе с ней.
В клубах дыма можно раствориться, забыться, исчезнуть – точно так же, как можно раствориться, забыться, исчезнуть в объятиях друг друга. Так они делали.
Вау. Вот просто вау. Очень понравилось. Спасибо большое автору!