Сквозь серые тучи упрямо пробивались тусклые лучи – скользили искрящимися языками по подоконнику, усыпанному дождевыми каплями, и лениво ползли по деревянному полу маленькими бликами, чтобы запрыгнуть на смятую подушку и запутаться в растрепанных черных волосах. Ривай неохотно разлепил сонные глаза, вытягивая руки под подушкой, и отвернулся от раскрытого окна, откуда порывы холодного ветра приносили дождевую свежесть: нахмурился, враждебно смотря на бумаги, рассыпанные по кровати и сжатые в сильных пальцах командора. - Снова тащишь эту дрянь в кровать, - хрипло поздоровался Ривай, потирая кулаком глаза. Ирвин мельком взглянул на него и обвел в кружок какие-то слова. - И тебе доброе утро. Ривай обиженно фыркнул и скинул пачку бумаг с колен командора – те разметались по полу, подхваченные порывистым воздухом, перекатившимся через подоконник. Ривай юркой кошкой заполз на освобожденные от бумажной макулатуры колени и скользнул ладонями по сильным плечам, по обнаженным предплечьям, обвивая пальцами запястье и заставляя выронить остатки документов и погрызенное перо. Ирвин усмехнулся, смотря на угрюмого капрала сквозь тонкие стекла. - Ты творишь все, что тебе вздумается, да? Ривай подхватил его очки за дужки, откладывая их в сторону, и прижался к командору обнаженным телом, беря его ладонь в свою руку и прижимая к бедру, украшенному точками синяков от сильных пальцев. - Ты тоже. Ирвин скользнул руками вдоль прогнувшейся навстречу спины, прижимаясь губами к ярким пятнам на плечах, шее и ключицах, пока Ривай спешно расстегивал только недавно застегнутые ремни – вот так они и творили все, что им вздумается.
Сквозь серые тучи упрямо пробивались тусклые лучи – скользили искрящимися языками по подоконнику, усыпанному дождевыми каплями, и лениво ползли по деревянному полу маленькими бликами, чтобы запрыгнуть на смятую подушку и запутаться в растрепанных черных волосах.
Ривай неохотно разлепил сонные глаза, вытягивая руки под подушкой, и отвернулся от раскрытого окна, откуда порывы холодного ветра приносили дождевую свежесть: нахмурился, враждебно смотря на бумаги, рассыпанные по кровати и сжатые в сильных пальцах командора.
- Снова тащишь эту дрянь в кровать, - хрипло поздоровался Ривай, потирая кулаком глаза.
Ирвин мельком взглянул на него и обвел в кружок какие-то слова.
- И тебе доброе утро.
Ривай обиженно фыркнул и скинул пачку бумаг с колен командора – те разметались по полу, подхваченные порывистым воздухом, перекатившимся через подоконник. Ривай юркой кошкой заполз на освобожденные от бумажной макулатуры колени и скользнул ладонями по сильным плечам, по обнаженным предплечьям, обвивая пальцами запястье и заставляя выронить остатки документов и погрызенное перо.
Ирвин усмехнулся, смотря на угрюмого капрала сквозь тонкие стекла.
- Ты творишь все, что тебе вздумается, да?
Ривай подхватил его очки за дужки, откладывая их в сторону, и прижался к командору обнаженным телом, беря его ладонь в свою руку и прижимая к бедру, украшенному точками синяков от сильных пальцев.
- Ты тоже.
Ирвин скользнул руками вдоль прогнувшейся навстречу спины, прижимаясь губами к ярким пятнам на плечах, шее и ключицах, пока Ривай спешно расстегивал только недавно застегнутые ремни – вот так они и творили все, что им вздумается.
Спасибо)
З.
Собсна, а.
Мало, но хорошо) Командор в очках *_*
Ну согласись, что командор в очках вдохновляет. Да что там: и без них тоже вдохновляет :3
З.
Собсна, я.
Вы точно меня как-то вычисляете)
З.
У меня просто слов нет