читать дальшеБерт обычно спокоен и молчалив. Райнер очень не любит это его состояние, хоть и привык к нему. Райнер реалист и не обладает богатым воображением. Ему трудно понять, как можно уходить в какой-то свой мир наяву. И именно это злит в Берте. Как будто мало тех моментов, когда ему снятся кошмары, и Райнер по полночи не спит, пытаясь успокоить друга. Нет, Берту обязательно нужно уйти в себя, и сидеть со скорбной рожей. И даже не лицо бесит. Бесят слегка вздрагивающие плечи, будто он отшатывается мысленно от какого-то ужаса. Бесят нервно подрагивающие или непроизвольно сжимающиеся в кулаки пальцы. Да и кривящиеся в плаксивом, виноватом или суровом выражении губы. Райнер же не нянька! Но он друг. И именно поэтому Берт единственный, кому Райнер не может высказать прямо в лицо все, что думает. Как проще бы стало жить! Но Райнер только дотрагивается осторожно. Либо сжимает ладонью плечо, либо толкает слегка, с веселым смехом, привлекая внимание: - Эй, Берт, слыхал?! Ха-ха! Или же, если есть возможность, тихо интересуется: - Снова вспоминаешь? Берт отвечает каждый раз одно и то же. «Извини» - когда Райнер спрашивает. «Извини» - когда Райнер дотрагивается. «Извини» - когда он вздрагивает и просыпается среди ночи, вспотевший и с ладонью друга на макушке. Но однажды Райнер слышит совсем другое, и адресованное совсем не ему: - Я давно перестал отличать кошмар от реальности. Почему иначе вы оба мертвы? Анни слушает это в привычном положении – стоя спиной к Берту. Она почти всегда слушает их, повернувшись спиной. Но в этот раз она оборачивается, и даже смотрит Берту в глаза. Улыбается. Ее улыбку они тоже редко видят. И отвечает, невинная, маленькая и светлая, как какая-то гребаная принцесса: - Так представь, что ты тоже мертвый. И тогда мы снова будем все вместе. Райнер почти физически ощущает, как сильно Берту хочется сжать девчонку в объятьях. Бедный дуралей…
читать дальше