Ветер шелестел в сухих опадающих листьях и скидывал шуршащее золото к сухим корням – Жан садился на украшенную осенним ковром землю и пытался собраться с мыслями, вороша волосы на макушке. - Знаешь, я даже не знаю, как сказать. Крупная капля падала на желтый лист – он отрывался, медным корабликом падая вниз. - Это… это трудно. Наверное. Кажется. Просто, понимаешь… О, черт. Еще капля, снова капля – они стучали по листьям, и те шуршали, отрываясь от родных ветвей. - Я не могу. Твою мать, я не могу этого сказать… нет, я скажу, ты только послушай, хорошо? Не уходи только. Не отворачивайся, я сейчас… соображу лишь. В мрачных тучах смеялся гром, и соленые капли сбивали умирающие листья на мокрую землю. Жан стирал небесные слезы со своих щек. - Марко, я… я… я же ведь… И мешал их со своими, не только солеными – но и горькими. - Я люблю тебя. На голову ему сыпал дождь и мокрый листопад – ему и молчаливому камню на могиле Марко.
Марко смотрел на друга и непонимающе хмурился: в конце концов, такую гамму эмоций на лице Жана увидишь не часто. В казарме тускло горела свеча, одна-единственная, чтобы если кто ночью встанет, не споткнулся о своих спящих товарищей, – в ее прыгающем огне светопреставление в виде мимики Жана смотрелось еще… страннее. Марко подтянул одеяло до плеча и придвинулся к краю кровати – ближе к кровати Жана. Тот комично закусил губу и заискивающе посмотрел на друга. - Что-то случилось? Жан почесал лоб, затем переносицу, смешно пошлепал губами, потер ладонями и нервно посмеялся в кулак. Марко ненароком подумал, что Жан ударился головой на одной из тренировок. - Знаешь, понимаешь, представляешь, вразумляешь, я хотел сказать, хотел донести до тебя, признаться тебе в том, что я, кажется, вероятнее всего, я так считаю, это мое личное мнение, я думаю… Марко удивленно похлопал глазами, слушая сбивчивый шепот: точно ударился. И хорошо ударился. Жан замолчал, зашипел сквозь зубы, вдохнул поглубже и, зажмурившись: - Короче, - подался вперед и прижался губами к губам Марко: тепло-тепло, близко-близко. А затем оторвался и повернулся на другой бок, промямлив что-то про добрую ночь. Марко ошарашенно хлопнул глазами и прижал ладонь к горячим после поцелуя губам. И расплылся в улыбке, смотря на широкую спину сконфуженно сжавшегося на своей койке Жана. Марко понравилось, как Жан ударился головой. И как он признался в любви.
223.
Ветер шелестел в сухих опадающих листьях и скидывал шуршащее золото к сухим корням – Жан садился на украшенную осенним ковром землю и пытался собраться с мыслями, вороша волосы на макушке.
- Знаешь, я даже не знаю, как сказать.
Крупная капля падала на желтый лист – он отрывался, медным корабликом падая вниз.
- Это… это трудно. Наверное. Кажется. Просто, понимаешь… О, черт.
Еще капля, снова капля – они стучали по листьям, и те шуршали, отрываясь от родных ветвей.
- Я не могу. Твою мать, я не могу этого сказать… нет, я скажу, ты только послушай, хорошо? Не уходи только. Не отворачивайся, я сейчас… соображу лишь.
В мрачных тучах смеялся гром, и соленые капли сбивали умирающие листья на мокрую землю. Жан стирал небесные слезы со своих щек.
- Марко, я… я… я же ведь…
И мешал их со своими, не только солеными – но и горькими.
- Я люблю тебя.
На голову ему сыпал дождь и мокрый листопад – ему и молчаливому камню на могиле Марко.
Марко смотрел на друга и непонимающе хмурился: в конце концов, такую гамму эмоций на лице Жана увидишь не часто. В казарме тускло горела свеча, одна-единственная, чтобы если кто ночью встанет, не споткнулся о своих спящих товарищей, – в ее прыгающем огне светопреставление в виде мимики Жана смотрелось еще… страннее.
Марко подтянул одеяло до плеча и придвинулся к краю кровати – ближе к кровати Жана. Тот комично закусил губу и заискивающе посмотрел на друга.
- Что-то случилось?
Жан почесал лоб, затем переносицу, смешно пошлепал губами, потер ладонями и нервно посмеялся в кулак. Марко ненароком подумал, что Жан ударился головой на одной из тренировок.
- Знаешь, понимаешь, представляешь, вразумляешь, я хотел сказать, хотел донести до тебя, признаться тебе в том, что я, кажется, вероятнее всего, я так считаю, это мое личное мнение, я думаю…
Марко удивленно похлопал глазами, слушая сбивчивый шепот: точно ударился. И хорошо ударился.
Жан замолчал, зашипел сквозь зубы, вдохнул поглубже и, зажмурившись:
- Короче, - подался вперед и прижался губами к губам Марко: тепло-тепло, близко-близко.
А затем оторвался и повернулся на другой бок, промямлив что-то про добрую ночь.
Марко ошарашенно хлопнул глазами и прижал ладонь к горячим после поцелуя губам. И расплылся в улыбке, смотря на широкую спину сконфуженно сжавшегося на своей койке Жана.
Марко понравилось, как Жан ударился головой. И как он признался в любви.
не з.
не з
не з.
Собсна, а.
Сначала убили ангстом. потом воскресили флафом хДД
Спасибо большое** Обожаю эту пару**
заказчик^^
Автор рад, что заказчик счастлив :3