У Армина красные щеки – они пылают, как пестрый закат, буквально дышат жаром, горят апельсиновым огнем. У Армина слезятся глаза – они похожи на плескающиеся голубые озера, прозрачные воды которых стекают по обжигающе-красным щекам. У Армина искусанные губы – он пытается сдержать кашель, а когда не получается, утыкается носом в крепко сжатый, фарфорово-бледный кулак, выплевывая натянутые хрипы. Армин прячется в мятых подушках, натягивает одеяло по самый распухший нос, и белый пододеяльник кажется серым по сравнению с молочными пальцами, его сжимающими. У Армина ярко пылают только щеки и немного нос, а в остальном – он белый, как кристально-чистое полотно. Эрен почти уверен. - Эрен? Армин смотрит на него влажными глазами, и в них, словно отражение облаков на ярко-синем небе, плещутся сверкающие блики. Эрен отвечает несколько заторможено. - Что? Армин хмурится – между бровей залегает слабая борозда. Эрену кажется, что щеки у него взорвались цветом, и красные пятна поползли на кончики ушей, растекаясь по всей кромке, забрались даже в раковину, мазнули пестрыми кисточками по скулам, и заплясали искорками на кончиках пальцев. Эрен смотрит завороженно, будто никогда не видел, как Армин краснеет. А Армин старается выговорить так, чтобы голос не дрогнул – а если и дрогнет, то лишь настолько, насколько эту промашку можно списать на удушающую болезнь. - Останься со мной. Эрен хлопает глазами – буквально первые три секунды. А потом уже не думает. Армин не о том просил, это факт – но Эрен уже под одеялом, жмется прохладными руками к горячему, обжигающе горячему телу, и Армин дрожит под его ладонями, смотрит несколько напугано влажными глазами. А щеки у него красные, губы искусанные. Эрену плевать на простуду – Эрен готов разделить ее с Армином.
262.
У Армина красные щеки – они пылают, как пестрый закат, буквально дышат жаром, горят апельсиновым огнем.
У Армина слезятся глаза – они похожи на плескающиеся голубые озера, прозрачные воды которых стекают по обжигающе-красным щекам.
У Армина искусанные губы – он пытается сдержать кашель, а когда не получается, утыкается носом в крепко сжатый, фарфорово-бледный кулак, выплевывая натянутые хрипы.
Армин прячется в мятых подушках, натягивает одеяло по самый распухший нос, и белый пододеяльник кажется серым по сравнению с молочными пальцами, его сжимающими. У Армина ярко пылают только щеки и немного нос, а в остальном – он белый, как кристально-чистое полотно.
Эрен почти уверен.
- Эрен?
Армин смотрит на него влажными глазами, и в них, словно отражение облаков на ярко-синем небе, плещутся сверкающие блики. Эрен отвечает несколько заторможено.
- Что?
Армин хмурится – между бровей залегает слабая борозда. Эрену кажется, что щеки у него взорвались цветом, и красные пятна поползли на кончики ушей, растекаясь по всей кромке, забрались даже в раковину, мазнули пестрыми кисточками по скулам, и заплясали искорками на кончиках пальцев. Эрен смотрит завороженно, будто никогда не видел, как Армин краснеет.
А Армин старается выговорить так, чтобы голос не дрогнул – а если и дрогнет, то лишь настолько, насколько эту промашку можно списать на удушающую болезнь.
- Останься со мной.
Эрен хлопает глазами – буквально первые три секунды. А потом уже не думает.
Армин не о том просил, это факт – но Эрен уже под одеялом, жмется прохладными руками к горячему, обжигающе горячему телу, и Армин дрожит под его ладонями, смотрит несколько напугано влажными глазами. А щеки у него красные, губы искусанные.
Эрену плевать на простуду – Эрен готов разделить ее с Армином.
Спасибо за замечательное исполнение)
Нифига уже не помню, но, может, я и заказчик)) Если он не объявится, то точно я))
Только у вас к тире любовь прям какая-то болезненная.
не з.
Очень рад, что угодил
Hexachrome, спасибо :3
Да, автор любит тире нежно
Собсна, а.
Спасибо еще раз)